What can COVID-19 teach us about metabolic syndrome?

Как я поняла, автор текста Амбер О’Херн

Большую часть текста перевела Наталья Тимонина, я тоже немножко приняла участие.

«Многие считают меня экспертом по кетодиете и карнивору, и спрашивают о моем мнении о значении этих диет при эпидемии COVID-19.

Я изучаю появляющиеся в этом кризисе доказательства и идеи. В основном, доказательства толкуются многими сторонниками низкоуглеводной диеты так, чтобы укрепить свое мнение о том, что метаболический синдром является корнем всех современных болезней, и что лечение его с помощью низкоуглеводной диеты будет снижать бремя болезней всех видов.

В то время как я думаю, что лечение метаболического синдрома снизит бремя болезни, и что низкоуглеводная диета в настоящее время является наиболее эффективным лечением метаболического синдрома, я также думаю, что такая фокусировка уводит нас от некоторых важных выводов. Думаю, стандартная углеводно-инсулиновая гипотеза (о том, что высокое потребление углеводов вызывает метаболический синдром) неадекватна как объяснение, а некоторые свидетельства, возникающие во время этой эпидемии, соответствуют другим идеям.

Если мы просто рассматриваем метаболический синдром как главную пролемму сегодняшнего дня, тогда возможно, что такая чувствительная реакция к COVID-19 — это всего лишь еще один трагический результат того, что мир не легализует низкоуглеводные диеты в качестве лечения. Однако, если мы посмотрим поглубже и признаем, что метаболический синдром может иметь другие причины, тогда мы сможем чему-то научиться благодаря этой эпидемии COVID-19.

Гемоглобин

Существует новая гипотеза, что COVID-19 может убивать не тем, что вызывает нарушения дыхания, которое затем понижает кислород в крови, но скорее тем, что этот вирус атакует гемоглобин, повреждая его способность переносить кислород и углекислый газ. Это затем оказывает давление на легкие, что приводит к наблюдаемому воспалению легких. Если это правда, то причина смерти — тканевая гипоксия, а воспаление легких вторично.

See this Twitter thread for the paper this idea is based on, and a description for layfolk:

См. этот пост в Twitter — там ссылка на документ :https://t.co/87XZEWnxzR, на котором основана эта идея, и описание для простых смертных:
(См. (1/n) https://t.co/RR7PE5trUB)

This paper appears to yield a number of VERY USEFUL hypotheses and treatment for critical patients if true:https://t.co/87XZEWnxzR

(1/n) https://t.co/RR7PE5trUB

— Yishan (@yishan) March 30, 2020

Если эта гипотеза верна, то она может объяснить связь некоторых фактов иначе, чем их трактует большинство исследователей низкокалорийных диет. Для изучения этого я сосредоточусь на следующем:

1. заболевания, сопутствующие метаболическому синдрому
2. динамика иммунной системы
3. дыхание

Я не столько пытаюсь утверждать, что эта новая гипотеза верна, сколько то, что мы можем узнать больше, рассматривая больше гипотез.»

Сопутствующие заболевания

Среди тех, кто умирает от COVID-19, у большого числа были различные ранее существовавшие признаки метаболического синдрома. Например, в отчете из Италии говорится, что более трети страдают диабетом, более трети — заболеваниями сердца или перенесенным инсультом, а более трех четвертей — гипертонией.

Аналогичным образом,  из Франции сообщалось , что более половины имели сердечные заболевания, а более трети — диабет. Поскольку существует достаточно доказательств того, что низкоуглеводные диеты могут лечить метаболический синдром, многие полагают, что это транзитивно уменьшит вероятность смерти от COVID-19.

Это было основным предметом обсуждения среди сторонников теорий о низкоуглеводной диете. Тем не менее, эта точка зрения преуменьшает потенциальную важность информации о том, что связь между метаболическим синдромом и показателями смертности от COVID-19 может быть связана с нарушением гемоглобина.

Одним из важных маркеров диабета является высокий уровень HbA1c — гликированного гемоглобина. В то время как многие в сообществе с низким содержанием углеводов видят высокий уровень HbA1c как прямой результат неконтролируемой гипергликемии (которая иногда может быть), также возможно, что гемоглобин является более гликированным, потому что он вынужден оставаться слишком длинным в кровотоке.

Этот вид результата происходит, например, при анемии, когда повышен уровень [Kim2010], [Sin2012], [Ade2014], [Mas2019], возможно, из-за того, что в крови недостаточно нового гемоглобина (как указано в https://www.timeofcare.com/falsely-lowered-a1c-and-falsely-elevated-a1c/). Возможно, что HbA1c повышен при диабете из-за гипоксии, лежащей в основе тканей, как описано, например, Norouzirad et al. [Nor2017]. Поскольку это так, акцент на сахар в крови как причину диабета ведет на ложный след и вводит в заблуждение.

Иммунная система

Многие люди, умирающие от COVID-19, испытывают очень высокий уровень воспаления в легких. Как я упомянула выше, гемоглобиновая гипотеза изменяет предполагаемую причинно-следственную связь. В ней говорится, что нарушенный гемоглобин делает невозможным получение достаточного количества кислорода и углекислого газа, что вызывает стресс легких.

Если, как полагают большинство, воспаление легких вызывает неспособность получения достаточного количества кислорода для жизни организма, то тогда правильным подходом было бы смягчить это воспаление. Поэтому сторонники низкоуглеводного питания могут сосредоточиться на появляющихся доказательствах того, что кетогенные диеты могут обладать противовоспалительными свойствами. Если гемоглобиновая гипотеза верна, это не имеет значения.

Я уже нахожу, что это объяснение «повышенным воспалением» — проблематично. Позвольте мне немного защитить иммунную систему, чтобы объяснить почему.

Воспаление: это хорошо или плохо?

Это может звучать слишком просто, чтобы быть правдой, но хорошее правило — помнить, что воспаление и другая иммунная активность является ответом на инфекцию или повреждение. Собственно, когда вы видите, что идет воспаление, вы должны предположить, что оно существует по какой-то причине, и эта причина должна быть целью вашего поиска, чтобы улучшить результаты здоровья, а не само состояние воспаления.

Люди обычно связывают болезни с воспалением, а не с тем, на что реагирует воспаление. Часто воспаление отвечает за неприятные симптомы; лечение может быть болезненным, а если оно продолжительное, то может само стать источником повреждения. Остановка воспаления может заставить вас думать, что вы выздоровели. Конечно, замедление исцеления в интересах уменьшения боли может быть оправданным компромиссом, но мы должны делать это осознанно.

Чтобы добавить путаницы, в некоторых широко принятых медицинских теориях стало распространённым приписывать болезненные состояния «сверхактивной» иммунной системе или «вышедшему из-под контроля» воспалению. Я не считаю эти интерпретации правдоподобными, и это ставит меня, к сожалению, в противоположную позицию. Я предполагаю, что в этих случаях иммунная система реагирует на какой-то источник повреждения, который был проигнорирован (не замечен), скорее, чем случайным образом ошибочно реагирует на что-то несуществующее. В следующем посте я более глубоко взгляну на идею «цитокинового шторма», например, как описано здесь: https://www.nytimes.com/2020/04/01/health/coronavirus-cytokine-storm-immune-system.html, и объясню, почему я чувствую себя неловко по этому поводу. Мое неудобство может быть всего лишь отсутствием понимания с моей стороны, но, возможно, написав об этом, я обрету ясность.

Тем не менее, когда мы рассматриваем последствия какого-либо медицинского вмешательства на воспаление или другие маркеры состояния иммунной системы, мы должны быть очень осторожны в отношении контекста и того, как мы интерпретируем результаты.

Например, если мы видим, что воспалительные маркеры снижаются, важно знать, потому ли это, что мы предотвратили необходимость воспаления, или же, если потребность осталась, мы просто испортили нашу собственную защиту. Аналогично, если маркеры воспаления поднимаются вверх, мы должны различать увеличение повреждения, которое оправдывает более сильное воспаление, или увеличение воспалительного ответа иммунной системы.

Пример ошибки первого типа: было признано, что предотвращение воспаления, которое вызывает дискомфорт после упражнения, также препятствует полезной адаптации к упражнениям. Именно исцеление от повреждения, вызванного упражнениями, делает вас сильнее.

Пример последнего вида ошибки рассматривается в статье исследователя Брианны Стаббс. Она имеет отношение к вопросу кетоза и иммунной системы.»

«Как кетоз влияет на воспаление и иммунную функцию?

В исследовании «New Study Claims Exogenous Ketones Increase Inflammation — Why the Title Is Misleading», Доктор Стаббс объясняет, что когда сложные эфиры кетонов получают в присутствии бактериальной токсической нагрузки, воспаление усиливается, тогда как в отсутствие такой токсической нагрузки оно отсутствует. Так же, Lussier et al. [Lus2016] показывают, что мыши на кетогенной диете имеют повышенный иммунный ответ на глиомы. В этом случие усиление иммунной системы, скорее всего, именно то, чего бы хотелось иметь.

С другой стороны, существуют исследования, предполагающие, что кетогенные диеты могут благотворно снижать воспаление. Возьмем, например, работу Kim et al. [Kim2012], где использовали общую для животных модель рассеянного склероза. Они вызвали энцефаломиелит у мышей путем инъекции им токсинов. Результирующая воспалительная реакция была вовлечена в нарушенную функцию памяти. Мыши, которых лечили кетогенной диетой, имели меньшее снижение памяти. Авторы связывают это с более низким воспалением, но мы должны спросить: было ли воспаление ниже, потому что кетоз понижает воспалительные процессы, или он улучшает заживление, чтобы воспаление было менее необходимым? Результат на память был бы таким же, но общий результат был бы совсем другим.
Кетоз является нейропротективным, особенно в гипоксических условиях. Об этом известно уже десятилетия. См., например,[Kir1980], [Woo2015], [Yan2017], [Zha2017]. Так что в этом случае кажется, что более низкое воспаление, скорее всего, является результатом более низкого повреждения; также именно то, чего хотелось бы.
Иными словами, работа, которая дает наилучшее обоснование для кетогенной диеты как противовоспалительной, вероятно, лишь показывает, что она предотвращает повреждение, а не то, что она блокирует воспаление. Если это верно, это может означать, что кетогенные диеты на самом деле не являются «противовоспалительными», как считают некоторые. Но я бы считала такое отсутствие подавления воспаления особенностью кетогенной диеты, а не ошибкой.»

Дыхание

COVID-19, похоже, убивает, вызывая пневмонию и острое воспаление легких, в результате люди не могут получить достаточно кислорода.

Поскольку кетогенные диеты полезны при гипоксии, исследователь диет с низким содержанием углеводов вполне может сосредоточиться на этом использовании питания с низким содержанием углеводов в качестве вмешательства. И это бы не было неверно!

Кетогенные диеты значительно снижают частоту дыхания (RQ). RQ — это умный способ определить, какие виды энергии используются для работы всей системы. Вы можете получить оценку того, насколько ваши клетки зависят от метаболизма глюкозы, а не от жирового обмена, поскольку в химических реакциях участвуют различные соотношения кислорода и количества выделяемого углекислого газа.

В результате окисления жиров на потребляемый объем кислорода выделяется меньше углекислого газа, чем при окислении глюкозы. Экспериментально показано, что пациенты с дыхательной недостаточностью на аппарате искусственной вентиляции легких нуждаются в меньшей вентиляции, когда находятся на низкоуглеводных диетах [alS1989].

Снижение RQ может также увеличить способность пациентов с ХОБЛ ходить [Eft1992]. Такой результат кажется практичным и полезным в условиях настоящего кризиса.

Однако, если гипотеза о гемоглобине верна, то это вмешательство будет симптоматическим лечением, и хотя оно может помочь отсрочить последствия нарушения из-за недостатка кислорода, давая организму больше времени для борьбы, оно не решает проблему напрямую, как это могло бы выглядеть в противном случае. 

Вместо этого возникает вопрос: как нам справиться с компромиссом РБК? В первую очередь может помочь наличие здоровых эритроцитов. Снижение уровня метаболического синдрома, кажется, может быть полезным для этого, в соответствии с уменьшенным повреждением гликирования или уменьшенной гипоксией независимо от причинны.

Но когда мы думаем об этом в этом свете, это указывает на направления причинности, которые мы, возможно, не рассматривали ранее. Что, если, как указывалось выше, метаболический синдром является заболеванием гипоксии вследствие нарушения гемоглобина? Это объясняет связь этого заболевания, например, с высокой перегрузкой ферритином и железом. Что, если кетогенные диеты помогают метаболическому синдрому, потому что они помогают пополнять эритроциты? Есть еще один способ, которым кетогенная диета может действительно помочь здесь. Есть некоторые доказательства того, что голодание (и, следовательно, кетогенный метаболизм, который во многих отношениях метаболически идентичен) на самом деле защищает пополнение эритроцитов [Che2014]. Это использовалось, чтобы объяснить преимущества поста во время химиотерапии.

«Больше идей

Гемоглобиновая гипотеза имеет больше объяснительной силы, которая может быть не замечена, если мы сосредоточимся только на том, как кетогенная диета может помочь.

Она может объяснить возникающие положительные результаты с хлорохином, который оказывает влияние на красные кровяные клетки. Кстати, хлорохин также снижает HbA1c, хотя мне непонятно, как быстро или по какому механизму. См., например, [Rek2010], [Hag2014].

Она может объяснить недавние сообщения о том, что Aфроамериканцы подхватывают вирус и умирают от него более быстрыми темпами. Статья в ссылке предполагает, что существует стандарт культуры поведение, благодаря которому не практикуется достаточное социальное дистанцирование, и я также видела, что другие предполагают, что афроамериканцы просто чаще имеют метаболический синдром, но что, если вместо этого этот феномен связан с распространением среди Афро-Американцев состояния, вызванное наличием одного гена серповидно-клеточной анемии, вызывающего присутствие небольшого количества аномального гемоглобина (серповидно-клеточных эритроцитов) и обеспечивающего некоторую устойчивость к малярии.

Сообщалось об ассоциации между типом крови ABO, что может быть релевантным [Zha2020].

Наконец, в том же Twitter-аккаунте, который я цитировала выше, также указывалось, что «HAPE», высотный отек легких, имеет схожие симптомы с COVID-19, что соответствует идее, что вирус вызывает дефицит красных кровяных клеток:

Симптомы HAPE, похожие на covid: «HAPE был неправильно диагностирован в течение столетий, о чем свидетельствуют частые сообщения о молодых, энергичных мужчинах, внезапно умирающих от» пневмонии «в течение нескольких дней после прибытия на большую высоту». https://t.co/MnVPImWK14

— Yishan (@yishan) April 5, 2020

_________________________________

Итоги:

Мы пока не знаем и не можем знать, поможет ли кетогенная диета смягчить риски, связанные с COVID-19. Если вы используете одну из этих диет для улучшения вашего здоровья, нет причин, которые, насколько я знаю, вызвали бы дополнительный риск. Наоборот, кажется, что это может помочь с дыхательной функцией.

Конечно, это кажется разумным сделать все возможное, чтобы уменьшить метаболический синдром, если он проблема для вас. Если COVID-19 действует, атакуя RBCs, потенциально могут быть некоторые выгоды от кетогенного метаболизма. Все это правда.

Однако мы можем узнать гораздо больше о COVID-19, об метаболическом синдроме и, может быть, даже о механизмах низкоуглеводных диет, если мы дадим волю нашим предположениям о том, как они работают, и будем следовать доказательствам.

Выражение признательности

Спасибо Zooko за то, что помог мне написать это и предоставил мне много интересных источников доказательств. Ошибки, конечно, мои.»